Монетка на счастье - Страница 28

Вспомни о вашей сделке, приказала себе Селина. Не позволяй себе даже думать, что этот брак будет чем-то большим, нежели деловое соглашение. Отвернувшись, она побрела вверх по лестнице.

Рид сидел, уставившись на страницу журнала. Он слышал, как вошла Селина, помедлила у двери и поднялась в спальню. Рид догадывался, что его представления о человеческой натуре не совпадают с представлениями Селины, но больше не желал обсуждать этот вопрос.

Появившись дома этим вечером и обнаружив здесь Джо, он ощутил раздражение – ее вид будил в Риде неприятные воспоминания. Тот случай, когда он попросил у Джо разрешения остаться с ней, был единственным случаем, когда он кого-либо просил о помощи, первым и последним. Рид поклялся, что больше никогда не позволит себе оказаться в таком затруднительном положении.

Однако за краткое время, проведенное с Селиной, он досадным образом привык к ее обществу. Даже сегодня, сидя в кабинете, он ловил себя на том, что вспоминает ее улыбку, видит ее сидящей на веранде по вечерам. Визит Джо напомнил ему о том, как опасно бывает полагаться на взаимоотношения с другим человеком. Он вздохнул – теперь он радовался ее приезду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Через две с половиной недели после свадьбы с Ридом Селина сидела, уставившись на чашку с кофе. Было раннее утро, ее муж еще спал. Субботы были единственными днями, когда Рид мог отоспаться, и тогда он давал себе волю, оставаясь в постели до десяти часов. Селина же привыкла вставать рано. Но сегодня утром, проснувшись, она поднялась не сразу, она еще долго лежала в постели, глядя на спящего Рида.

Ей хотелось придвинуться поближе, оказаться в его объятиях, но время для физической близости было неподходящим. Кроме того, физическая близость – единственная причина ее стремления завладеть вниманием Рида в постели, напомнила себе Селина. Наслаждаться просто лежа рядом с ним – значит испытать жестокое разочарование в будущем. Прислушавшись к голосу рассудка, Селина поднялась, оделась и спустилась вниз.

Она посмотрела на обручальное кольцо. Важно было остаться эмоционально независимой от мужчины, спящего наверху.

Хлопок по плечу заставил Селину подскочить и обернуться. Рядом стоял Рид – босиком, без рубашки, облаченный только в джинсы, со встрёпанными волосами и небритый. Воспоминания о том, каким восхитительным было покалывание его щетины, наполнили Селину возбуждением.

– Тебе плохо? – спросил он, глядя на Селину с холодным изучающим вниманием врача, осматривающего пациента.

– Просто я не привыкла валяться в постели, – ответила она равнодушным тоном. – И поскольку это не ускорит беременности, я решила встать.

Рид понимающе кивнул. Он вынужден был признать, что испытал легкое разочарование, проснувшись в одиночестве, но сейчас одобрял ее деловое решение. Теперь, когда он убедился, что с Селиной все в порядке, можно было бы вернуться в постель, но эта мысль не привлекла его. Вместо этого он ощутил странное беспокойство.

– Поскольку сейчас мы не выполняем твою часть сделки, как насчет моей? – спросил он. – Мы могли бы одеться, позавтракать и прогуляться по городу.

– Так, чтобы ты выглядел счастливым главой семейства? – Эти слова прозвучали насмешливо, но в глубине души Селина пожалела о том, что это неправда. Она усмехнулась самой себе. Рид Прескотт – ограниченный циник. Она неосмотрительно позволила физическому удовольствию оказывать на нее слишком сильное влияние.

Некоторое время спустя, когда они шли по обсаженной деревьями улице к центру города, показное внимание Рида вызвало у Селины раздражение. Джералд Уокер, один из престарелых пациентов Рида, работал в саду, и когда Рид поздоровался с ним, терпение Селины лопнуло.

– Если ты действительно считаешь людей себялюбивыми и эгоцентричными, тогда тебе наплевать на своих пациентов. Зачем ты стал врачом? Наверняка не из-за денег. Док говорит, что ты очень талантлив, говорит, что тебя ждет успех. Ты мог бы начать практику в крупном городе и заработать кучу денег. Здесь тебе хватит на жизнь, но богатым тебе не стать.

Он сухо улыбнулся.

– Когда-то давно мне сказали, что медицина для меня – естественное, само собой разумеющееся занятие.

По сути дела, он признавался, что в юности с ним что-то произошло, – это признание потрясло Селину.

– Кто это тебе сказал? – спросила она.

Его скулы напряглись, словно он собирался отказаться от ответа, но он туг же резко произнес:

– Старый врач, который лечил мою бабушку. Она страдала провалами памяти, и потому он попросил меня следить, чтобы она принимала различные таблетки в правильной последовательности. Кроме того, она была больна диабетом, но отвергала любые попытки научить ее самой делать себе инъекции. В семь лет врач научил меня этому и сказал, что у меня есть способности. Конечно, таким образом я избавлял его от ежедневных визитов к нам. Во всяком случае, я обнаружил, что в школе мне больше всего нравятся естественные науки, а к тому времени, когда закончил школу, я уже мечтал заняться медициной. Сначала я хотел посвятить жизнь исследованиям, но затем обнаружил, что мне нравится определять болезнь и исцелять пациентов – по крайней мере облегчать их страдания.

Даже о своей бабушке Рид говорил деловитым, сухим тоном, заметила Селина.

– Значит, работу с пациентами ты считаешь своего рода гимнастикой для ума, – подытожила она, размышляя, как отнеслись бы жители Смитсшира к врачу, если бы узнали, что он о них думает.

Рид услышал неодобрение в ее голосе и ощутил досаду.

– Каждый из пациентов – отдельный вызов для меня, и моя цель – сохранить или вернуть им здоровье, насколько это возможно, – знаками объяснил он, горделиво расправляя плечи.